Американский прессинг, европейские сомнения и украинские опасения: к чему ведет обсуждение «мирного плана Трампа»

Мирный план Дональда Трампа, о котором последние дни говорят в Вашингтоне, Киеве, Москве и Брюсселе, развивается с такой скоростью, что даже скептики — пусть осторожно — начинают говорить о надежде на реальный результат, а не очередной дипломатический тупик. Но, как отмечает политолог Михаил Карягин, заместитель директора Центра политической конъюнктуры в «Актуальных комментариях», сегодня можно лишь фиксировать позиции сторон и возможные сценарии — слишком уж густ «дипломатический туман», чтобы строить уверенные прогнозы.

Вашингтон давит на темп

По словам Михаила Карягина, США делают ставку на «переговорный блицкриг». Он подчеркивает:

«Медийный шторм, начавшийся в западных медиа 19 ноября — на самом деле спланированная информационная кампания. Это видно по тому, как дозированно и синхронно появлялись “утечки”. Консенсус-позиция заключается в том, что уже 27 ноября Зеленский должен подписать некое соглашение».

Вашингтон действует в логике блицкрига. Не потому, что времени мало, а потому что слишком много игроков, каждый из которых способен замедлить процесс. В первую очередь — Европа. Политолог отмечает:

По версии Карягина, команда Трампа устала от «челночной дипломатии», когда договорённости с Россией каждый раз проходят через сито европейских возражений. Отсюда — стремление убрать Брюссель из переговорного круга, чтобы сделать Киев «более сговорчивым».

«Скорость, с которой развиваются события — это попытка Вашингтона выдавить Брюссель из переговорного процесса ради его ускорения. Киев без поддержки своих европейских партнеров, по версии американской администрации, должен быть более сговорчивым».

В Вашингтоне не особо скрывают крайнюю дату: к 27 ноября Зеленский, по мнению Белого дома, должен подписать некое соглашение.

Москва обозначает пределы компромисса

Россия, по словам эксперта, ведет игру открыто, фиксируя свои «красные линии». Политолог обращает внимание на недавнее совещание с членами Совбеза, где президент Владимир Путин подчеркнул: последняя, 28-пунктная версия мирного плана уже отличается от согласованной в Анкоридже. А значит, уступки сделаны — и повторять этот жест Москва не намерена.

Михаил Карягин комментирует это так:

«Россия уже проявила гибкость и пошла на уступки. То есть в оптике Москвы, соглашаясь на 28 пунктов, Кремль делает уже второй встречный шаг, не наблюдая таковых со стороны других участников конфликта». 

Европа и Украина называют эти 28 пунктов капитуляцией. Россия — жестом доброй воли. И это, по словам эксперта — ключевое расхождение, которое делает любые дальнейшие компромиссы почти невозможными, а следующая редакция соглашения для Украины может быть еще менее благоприятной.

Киев пытается тянуть время

У Украины, по словам Карягина, нет главного ресурса — времени. Поэтому Киев стремится затормозить процесс любыми доступными средствами. Зеленский обращается к ООН, инициирует экстренные переговоры, переводит обсуждение в Раду. 

Политолог говорит, что Украина действует в трех измерениях:

«Во-первых, на площадке ООН заявляется фактический отказ Украины от принятия мирного плана Трампа (международное измерение). Во-вторых, через Раду посылается сигнал о том, что парламент не ратифицирует соглашение (национальное измерение). В-третьих, в своем публичном обращении Зеленский использует граждан для фиксации негатива (общественное измерение)».

Задача Киева — убедить партнеров: сложное решение требует паузы.

Европа теряет ориентиры

Если Вашингтон действует решительно, то Европа, по словам эксперта, выглядит растерянной. Экстренные саммиты, альтернативные планы, попытки снова «втянуть» США в коллективный формат — всё это уже было в предыдущие годы и ни разу не сработало.

«Брюссель своими действиями подтверждает неготовность к актуальному сценарию… Демонстративное заявление Рубио о том, что он ничего не знает о мирных планах ЕС — это очередной сигнал европейцам, что их мнение не учитывается», — отмечает Михаил Карягин.

Кроме того, внутри союза вновь проявились расколы:

«Мирный план Трампа снова проявил противоречия внутри ЕС, которые никуда не денутся и после завершения конфликта на Украине, так как они носят фундаментальный характер. Пока Брюссель не показал то, за счет чего он может повлиять на Трампа».

Скрытые детали

Михаил Карягин перечисляет ключевые неизвестные, которые определят судьбу переговоров.

Во-первых, каков реальный набор последствий в случае провала: 

«Пока в паблике фигурируют угрозы остановки поставок вооружений Украине и отказа от обмена разведданными, а также новые санкции против России. Неизвестно — готовы ли США действительно к радикальному усилению давлению на стороны конфликта или же это снова, выражаясь терминологией Трампа, блеф», — рассуждает политолог.

Во-вторых, до какой степени Европа готова повышать ставки: «Мы не знаем реальный уровень готовности европейских политиков пойти на новый виток эскалации». В-третьих — сколько реальных ресурсов осталось у сторон, включая мобилизационный потенциал Украины и устойчивость российской экономики к санкциям — данных почти нет, и каждая сторона использует цифры как инструмент информационной войны.

Что дальше: три возможных сценария

Говоря о дальнейших перспективах, Михаил Карягин подчёркивает, что главный вопрос сейчас — не сам текст мирного плана, а то, какую траекторию выберут его участники. Базовым он считает сценарий затягивания: по его словам, Украина и Европа «всеми силами стараются не давать четкого ответа» и будут размывать процесс альтернативными инициативами и «дополнительными уточнениями». Такая тактика позволяет вернуть переговоры в управляемый тупик, который, как отмечает эксперт, выглядит для них менее болезненным, чем «жёсткие уступки». Тем более что «ранее Трамп уже быстро откатывал свои наиболее жесткие решения».

При этом возможен и более мягкий вариант, который политолог описывает формулой «да, но». В нём Киев и европейские столицы готовы согласиться с основой плана, но либо отказываются от ключевых пунктов, либо «добавляют заведомо неприемлемые для России положения». Если Вашингтон сочтет такую конструкцию приемлемой, Москва может оказаться в позиции стороны, которая «якобы блокирует переговорный процесс». Однако даже такой осторожный прогресс будет означать важный сдвиг: впервые Украина фактически признаёт готовность обсуждать отчуждение территорий и нейтральный статус.

Самым жёстким остаётся сценарий эскалации — когда соглашение так и не будет найдено и переговоры «снова окажутся в тупике», а США перейдут к более резким решениям. В этом случае, подчеркивает Карягин, «перезапуск возможен не раньше апреля–мая 2026 года»: Россия будет использовать зимнюю кампанию для усиления позиций, а энергетическая уязвимость Украины станет дополнительным фактором давления.

При этом эксперт подчеркивает: ни один из этих путей не является окончательным. Сценарии могут переплетаться, а дефицит информации создает пространство для новых разворотов, которые пока невозможно предсказать.